Ирландия
против Великобритании.
Идентификационный
номер: ECH-1978-S-001
Краткая
аннотация:
Чтобы
подпасть под действие Ст. 3 ЕКПЧ, плохое
обращение должно достичь минимальной
степени тяжести, оценка которой зависит
от всех обстоятельств дела, а именно,
от продолжительности плохого обращения,
от его физических и психических
последствий, а также, зачастую, от пола
пострадавшего лица, от его возраста и
состояния здоровья. Пытка и бесчеловечное
или унижающее человеческое достоинство
обращение строго запрещены, какими бы
ни были деяния пострадавшего от них
лица и даже в случае чрезвычайного
положения, угрожающего жизни нации.
Причинив
физические и моральные страдания, а
также тяжкие психические расстройства
во время допросов, вызвав у пострадавших
от них лиц чувства страха, угнетенности
и неполноценности, "пять методов"
ведения допроса "с пристрастием"
лиц, содержавшихся под стражей в
неустановленных центрах в Северной
Ирландии, являются "бесчеловечным и
унижающим человеческое достоинство
обращением"
Часто повторявшиеся
по одной и той же схеме, истязания,
которым подвергали сотрудники
северо-ирландской полиции многих лиц,
содержавшихся под стражей в Палас
Барракс осенью 1971 г., стали устоявшейся
практикой, подпадающей под действие
Ст. 3 ЕКПЧ. Причинившее тяжкие страдания
и телесные повреждения, эти истязания
приобрели характер "бесчеловечного
обращения".
В случае чрезвычайного
положения, угрожающего жизни нации,
любая Высокая Договаривающаяся Сторона
вправе принять меры, отступающие от
обязательств, накладываемых на нее Ст.
5 ЕКПЧ, только в такой степени, в какой
это требуется остротой положения.
Разумно рассматриваемые как абсолютно
необходимые для обеспечения общественной
безопасности, отступления от Ст. 5 ЕКПЧ,
вызванные внесудебными мерами лишения
свободы, не нарушили ЕКПЧ.
Сокращенное
содержание:
16
декабря 1971 г. правительство Ирландии
("правительство-заявитель") подало
в Комиссию исковое заявление на
правительство Великобритании и Северной
Ирландии ("правительство-ответчик").
Суть этого дела составлял кризис в
Северной Ирландии. Точнее,
правительство-заявитель обжаловало
объем и способы применения мер по
задержанию, содержанию под стражей и
интернированию, принятых властями
Северной Ирландии на основании
"внесудебных" полномочий. Эти
специальные полномочия, к которым
правительство Северной Ирландии прибегло
9 августа 1971 г., остались в силе и после
30 марта 1972 г., когда функции правительства
и парламента Северной Ирландии были
переданы органам власти Великобритании.
По замыслу, такие специальные полномочия
должны были, прежде всего, применяться
в отношении Ирландской Республиканской
Армии (далее - ИРА), но после 5 февраля
1973 г. они также использовались и против
лиц, подозреваемых в причастности
к"лояльному" терроризму.
Правительство-заявитель утверждало,
что меры, принятые на основании этих
полномочий, привели к плохому обращению
с лицами, лишенными свободы.
Таким
образом, Суд должен был высказаться по
поводу существования целой установившейся
практики, а не конкретных, индивидуальных
случаев. Напомнив, что в его задачу
входит не судебное рассмотрение
террористической деятельности отдельных
лиц и объединений, а лишь вынесение
решений по жалобам, поданным
правительством-заявителем в Комиссию,
Суд отметил необходимость, по выполнении
вышеуказанной задачи, в любом случае,
не терять из виду события, составляющие
задний план спора.
Перед тем, как
приступить к рассмотрению заявлений о
плохом обращении, Суд подчеркнул, что
плохое обращение подпадает под действие
Ст. 3 ЕКПЧ в том случае, если его тяжесть
достигает определенного минимума,
оценка которого зависит от всех
обстоятельств дела, таких как
продолжительность плохого обращения,
его последствий для физического и
психического состояния лица, а иногда
от пола, возраста и состояния здоровья
пострадавшего. Далее, Суд отметил, что
- каковы бы ни были деяния пострадавшего
- Конвенция строго запрещает применение
пыток или же бесчеловечного или унижающего
человеческое достоинство обращения.
Он отметил, что абсолютный характер
этого запрещения усилен Ст. 15-2 ЕКПЧ,
предусматривающей, что Ст. 3 не терпит
никаких отступлений даже в случае
общественной опасности, угрожающей
жизни нации.
Обратившись к фактическим
обстоятельствам дела, Суд проанализировал,
прежде всего, плохое обращение, имевшее
место в неустановленных центрах, где
проводились допросы. Из общей массы
задержанных в августе и октябре 1971 г.,
четырнадцать лиц было отобрано и отведено
в один или несколько неустановленных
центров, где они были допрошены "с
пристрастием". К ним, в частности,
применялось пять особых методов допроса,
состоявших в "лишении лица ориентации
в пространстве" и "лишении его
сенсорных чувств". Применявшиеся
одновременно, преднамеренно и в
течение долгих часов, они причиняли как
физические и моральные страдания, так
и тяжкие психические расстройства во
время допросов. Вызвав у пострадавших
от них лиц чувства страха, угнетенности
и неполноценности, эти методы приобретали
характер "унижающих человеческое
достоинство". Следовательно, Суд
пришел к выводу о том, что они расцениваются
как "бесчеловечное и унижающее
человеческое достоинство обращение"
в смысле Ст. 3 ЕКПЧ. Напротив, по мнению
Суда, эти методы не были "пыткой"
в связи с тем, что причиняемые ими
страдания не достигали такой степени
интенсивности и жестокости, которые
предполагает это понятие.
Правительство-заявитель одновременно
ссылалось на другие формы обращения,
присовокупленные к "пяти методам",
которые также противоречили требованиям
Ст. 3 ЕКПЧ. Следуя примеру Комиссии, Суд
установил, что это было верно только в
отношении одного лица. Так как констатация
единичных случаев не может служить
доказательством их широкой распространенности
на практике, Суд пришел к выводу о том,
что никакого другого широко практиковавшегося
обращения, противоречащего
требованиям Конвенции, в этих центрах
установлено не было.
Относительно
обращения, которому подвергались
задержанные в Палас Барракс (Palace Barracks)
осенью 1971 г., то, исходя из материалов
дела, Суд отмечает, что сотрудники
северо-ирландской полиции (Royal Ulster
Constabulary - RUC) подвергали истязаниям многих
лиц, содержавшихся там под стражей.
Часто повторявшиеся по одной и той же
схеме, эти истязания не могли рассматриваться
как отдельные случаи: взятые в совокупности,
они являлись устоявшейся практикой. По
мнению Суда, это обращение, причинившее
тяжкие страдания и телесные повреждения,
имело "бесчеловечный" характер.
Но одновременно он не квалифицирует их
как "пытку", так как причиняемые
ими страдания не достигали такой степени
интенсивности, которую предполагает
это понятие.
Правительство-заявитель
также обжаловало объем и применение
мер по задержанию, содержанию под стражей
и интернированию, принятых северо-ирландскими
властями на основании данных им
"внесудебных" полномочий. Оно
утверждало, что лишение свободы,
вызывавшееся осуществлением этих
полномочий с августа 1971 г. по март 1975 г.
не отвечало требованиям Ст. 5 ЕКПЧ.
Одобрив заключения Комиссии, которые,
кстати, не оспаривались
правительством-ответчиком, Суд признал,
что - в том виде, в каком они осуществлялись
- специальные полномочия не соответствовали
требованиям Ст. 5 ЕКПЧ по целому ряду
пунктов.
Таким образом, Суду предстояло
определить, оправдывало ли чрезвычайное
положение, угрожавшее жизни нации,
применение Ст. 15 ЕКПЧ, разрешавшей
правительству-ответчику отступать от
своих обязательств, предусмотренных
Ст. 5 ЕКПЧ. Считая на основании фактических
обстоятельств дела абсолютно ясным
существование подобного чрезвычайного
положения, Суд подчеркнул, что национальные
власти, постоянно и напрямую сталкивающиеся
с настоятельными и непосредственными
требованиями текущего момента, находятся
в лучшем положении при определении
характера и объема отступлений,
необходимых для отведения опасности,
угрожающей жизни нации. В данном случае,
суд должен был убедиться, что, поступая
таким образом, государство отступает
от своих обязательств "только в такой
степени, в какой это требуется остротой
положения". В свете фактических
обстоятельств дела, Суд полагает, что
принятые внесудебные меры могли разумно
рассматриваться как абсолютно необходимые
для обеспечения общественной безопасности.
Расценивая внесудебные полномочия как
необходимые с августа 1971 г. по март 1975
г., Суд пришел к выводу, что Великобритания
не перешла за грань предела усмотрения,
предоставленного государствам -
участникам Конвенции Ст. 15-1 ЕКПЧ. Так
как требования этой статьи были выполнены,
то - при данных обстоятельствах дела -
отступления от Ст. 5 ЕКПЧ не нарушили
Конвенцию.
Утверждая наличие
дискриминации по признаку политических
убеждений на том основании, что до
февраля 1973 г. специальные полномочия
использовались лишь только против лиц,
подозреваемых в принадлежности к ИРА,
правительство-заявитель настаивало на
нарушении Ст. 14 ЕКПЧ, взятой в совокупности
со Ст. 5 ЕКПЧ. На основании имеющихся у
него в распоряжении материалов, и
принимая во внимание пределы своих
контрольных полномочий, Суд отметил,
что цель, преследуемая при использовании
специальных полномочий (до 5 февраля
1973 г. речь шла о ликвидации ИРА), могла
рассматриваться как законная, и
используемые для ее достижения средства
не представлялись несоразмерными. После
5 февраля внесудебные меры лишения
свободы служили задачам борьбы с
терроризмом как таковым. Суд объяснил,
что он не может упрекнуть Великобританию
в попытках использовать эти полномочия
во всех удобных представлявшихся
случаях. Принимая во внимание тот факт,
что изначальная разница в обращении не
имела продолжения, Суд пришел к выводу
о том, что факт какой бы то ни было
дискриминации не установлен, противоречащей
Ст. 5 ЕКПЧ, взятой в совокупности со
Ст. 14 ЕКПЧ.
Так как меры, обжалованные
правительством-заявителем на основании
Ст. 6 ЕКПЧ, были теми же, которые оно
упоминало на основании Ст. 5 ЕКПЧ, то Суд
констатировал, что отступления от
гарантий судебного характера последней
статьи в одинаковой мере применимы к
отступлениям от Ст. 6 ЕКПЧ. Установив,
что отступления от Ст. 5 ЕКПЧ
соответствовали требованиям Ст. 15
ЕКПЧ, Суд пришел к идентичному выводу
в отношении отступлений от Ст. 6 ЕКПЧ.
Равно, он не установил никакой
дискриминации, противоречащей требованиям
Ст. 14 ЕКПЧ и 6 ЕКПЧ, рассмотренных в
совокупности.
|
На основании голого обещания никакого иска не возникает. 